– Как?! Полицейский?!

– Это очень серьезное заявление, – заметил Бэннон. – Вы видели этого человека только четверть секунды с расстояния в девяносто ярдов, да еще в стрессовой ситуации.

Они снова вернулись в конференц-зал ФБР. Стивесант так и не уходил отсюда и по-прежнему был одет в розовый свитер. И этот зал со всеми удобствами все так же производил на босса должное впечатление.

– Это был он, – упрямо повторил Ричер. – Я абсолютно уверен.

– Но у всех полицейских обязательно берут отпечатки пальцев, – возразил Бэннон. – Это одно из условий приема на работу.

– Значит, его напарник – не полицейский, – упорствовал Джек. – Ну, тот самый, который проходил мимо гаража на видеозаписи.

Никто ему не ответил.

– Это он, – заключил Ричер.

– Сколько времени вы имели возможность общаться с ним в Бисмарке? – спросил Бэннон.

– Секунд десять, наверное. Он торопился к церкви. Может быть, он видел меня внутри нее, выбежал на улицу, но, заметив, что я выскочил следом, тут же развернулся, притворившись, что бежит навстречу.

– Всего получается десять секунд с четвертью, – подытожил Бэннон. – И оба раза в экстремальной ситуации. Адвокаты просто сожрут вас с потрохами.

– Тем не менее, здесь кроется некий смысл, – вступил в разговор Стивесант. – Бисмарк ведь тот самый город, в котором постоянно проживал Армстронг, а именно в таких местах и следует искать корни междоусобицы и прочих распрей.

Бэннон поморщился.

– Вы можете описать этого полицейского?

– Высокий, – начал Ричер. – Волосы песочного цвета, частично седые. Худое лицо, сам тоже тощий. Твидовый пиджак, белая рубашка, серые брюки и длинное, нараспашку, коричневое пальто. Тяжелые ботинки.

– Возраст?

– Около пятидесяти.

– Звание?

– Он показал мне свой значок, но в тот момент находился на расстоянии в двадцать футов от меня. Конечно, я не смог прочитать, что там было написано. Но мне показалось почему-то, что это кто-то из офицеров: лейтенант или, может быть, даже капитан полиции.

– Он разговаривал с вами?

– Он обратился ко мне издали, не подходя ближе. Ну, десятка полтора слов, не больше.

– Это был тот же парень, что и звонил вам по телефону?

– Нет.

– Значит, теперь нам известны они оба, – подвел итог Стивесант. – Коротышка в пальто в рубчик, тот, что на видео возле гаража, и высокий худой полицейский из Бисмарка. Низенький разговаривал по телефону, и отпечаток большого пальца также принадлежит ему. И он же побывал в Колорадо с автоматом, потому что полицейский стрелял из винтовки. Вот почему он торопился к церкви. Он собирался стрелять.

Бэннон открыл папку и вынул оттуда лист бумаги. Внимательно просмотрев его, он заявил:

– Сотрудники нашего филиала в Бисмарке предоставили нам списки всех тех, кто присутствовал на мероприятии в тот день. Здесь приводятся фамилии сорока двух полицейских, но нет никого, по званию выше сержанта, кроме двоих: самого капитана полиции и лейтенанта, его помощника.

– Это мог быть как раз один из них, – вставил Ричер.

Бэннон вздохнул.

– Это ставит нас в весьма затруднительное положение.

Стивесант уставился на него.

– Вы что же, переживаете из-за того, что вам, может быть, предстоит сообщить неприятные известия в полицию Бисмарка?

– Я вовсе не переживаю, – огрызнулся Бэннон. – Я просто думаю, какой тактики придерживаться, сообщая им об этом. Если бы речь шла об обыкновенном патрульном, я бы переговорил с лейтенантом или капитаном и попросил бы их самостоятельно все расследовать. Но в обратную сторону ничего не получается. А уж алиби, я полагаю, там успел обеспечить себе каждый. К тому же, сегодня, в праздничный день, старшие офицеры, скорее всего, находятся на отдыхе.

– Немедленно звоните им, – попросила Нигли. – Выясните, кого нет в городе. Они еще не успели туда вернуться. И продолжайте контролировать аэропорты.

Но Бэннон лишь покачал головой.

– Сегодня многие могут отсутствовать дома по очень веским причинам. Кто-то уехал навещать родственников, вот и все. Этот праздник – дело семейное. А наш стрелок как раз мог бы уже успеть попасть домой. Ему ничего не стоило беспрепятственно улететь, в этом-то все и дело. Наши агентства суетятся, но мало кто знает персонал всех организаций в лицо. Вот он и воспользовался всеобщей неразберихой. Он просто показал свой значок и спокойно прошел туда, куда ему нужно. Становится понятно, каким образом им удавалось всякий раз проникать туда, куда это было необходимо. И точно так же они выбираются назад. Кого же более естественного в таких ситуациях можно представить, как не бегущего полицейского, демонстрирующего при этом свой значок?

В комнате стало тихо.

– В личных делах должны быть фотографии всех полицейских, – заговорил Стивесант. – Нужно связаться с полицией и попросить их прислать нам копии всех личных дел. Пусть Ричер просмотрит эти снимки и опознает нашего стрелка.

– На это уйдет не один день, – возразил Бэннон. – И через кого я должен делать подобный запрос? Может быть, я как раз буду разговаривать с самим преступником, когда начну просить его о помощи.

– Тогда свяжитесь со своим филиалом в Бисмарке, – предложила Нигли. – Не удивлюсь, если узнаю, что у местных фэбээровцев имеются не совсем законные личные дела с фотографиями на каждого сотрудника полиции.

Бэннон улыбнулся.

– Вообще-то данная информация должна быть вам недоступна.

Затем он поднялся из-за стола и отправился к себе в кабинет, чтобы оттуда сделать соответствующий звонок.

– Итак, Армстронг сделал необходимое заявление, – начал Стивесант. – Вы видели его по телевизору? Но это будет стоить ему дорого в смысле политической карьеры, потому что я не смогу отпустить его туда.

– Мне нужна была приманка, не более того, – пояснил Ричер. – Мне будет даже легче действовать, если он туда не полетит. И уж последнее, о чем я сейчас тревожусь, так это политика.

Стивесант ему не ответил, и в комнате снова воцарилась тишина. Через пятнадцать минут вернулся Бэннон. Лицо его не выражало ровным счетом ничего.

– У меня есть хорошие новости и не очень, – начал он. – Сначала хорошие. Бисмарк – не самый крупный город на земле. В полиции служат сто тридцать восемь человек. Тридцать два из них – гражданские лица. Значит, остается сто шесть сотрудников, имеющих значки офицера. Двенадцать из них – женщины. Следовательно, остается девяносто четыре. И, благодаря чудесам не совсем законной разведки и современной технологии, мне удалось договориться о том, что нам просканируют и перешлют сюда электронной почтой все девяносто четыре фотографии этих полицейских всего через десять минут.

– А плохие новости? – заволновался Стивесант.

– Чуть позже, – пообещал Бэннон. – Пусть сначала Ричер отнимет у нас еще немного времени.

Он оглядел комнату, но не стал более ничего добавлять. Ждать пришлось даже чуть менее десяти минут. В комнату вошел агент и положил перед Бэнноном стопку листов. Агент подтолкнул ее Ричеру. Тот взял стопку в руки и сначала быстро просмотрел документы. На шестнадцати страницах были размещены фотографии сотрудников полиции Бисмарка. Пятнадцать страниц по шесть снимков на каждой и одна страница, где разместились оставшиеся четыре. Всего девяносто четыре фотографии. Он начал с последнего листа. Ни одно из лиц, изображенных на нем, не показалось ему знакомым.

Затем он взял в руки пятнадцатую страницу. Просмотрел все шесть снимков и отложил листок в сторону. Взял следующую страницу и снова просмотрел ее. Он работал быстро. Ему не нужно было вглядываться в лицо каждого полицейского, потому что перед его мысленным взором тот самый мужчина, появившийся на поле в Бисмарке, вырисовывался достаточно четко. Но на четырнадцатой странице его не оказалось. Равно как и на тринадцатой.

– А вы уверены, что хорошо помните его? – спросил Стивесант.

Двенадцатая страница легла рядом на стол вместе с теми, которые Джек уже просмотрел.